Апти Аухадов: «Победа дарит чувство гордости за свою страну»

На чемпионате мира по тяжелой атлетике в польском Вроцлаве сборная России завоевала шесть золотых, три серебряных и три бронзовых медалей. Четыре из шести высших наград получили атлеты с Северного Кавказа.

В весовой категории до 94 кг не было равных Александру Иванову из Ставрополья, в супертяжелом весе – Руслану Албегову из Северной Осетии-Алании. Золото добыла также Тима Туриева из Владикавказа.

Успешным во всех отношениях оказалось и выступление чеченского спортсмена Апти Аухадова в весе до 85 килограммов. В первом упражнении – рывке – он поднял 175 кг, а во втором упражнении — толчке – 212 кг. Набрав в сумме двоеборья 387 кг, Аухадов уверенно занял первое место.

«Кавказская политика» публикует эксклюзивное интервью с чемпионом мира.

-Апти, прежде всего, прими наши поздравления с победой на чемпионате. До нее в этом же году ты завоевал еще две высших награды – на Универсиаде в Казани и на чемпионате Европы в Тиране, и год этот, надо признать, сложился для тебя «урожайным» на золото. Ты доволен?

-Да, взял три первых места. Выполнено все, что нами было запланировано. Нет причин быть недовольным.

Я бы отметил только то, что на Универсиаде сильных соперников не было, и я особо не напрягался. А вот результаты, показанные на чемпионате Европы, мне самому даже понравились.

В Польше, на чемпионате мире беспокоила боль в спине. Почему она возникла, ни тогда, ни сейчас не знаю. Перед мной стояла конкретная задача – взять золото. Это – во-первых. А, во-вторых, все ждали покорения мирового рекорда. Он планировался. Я готовился к нему, готовил свой организм. Но не получилось. Поэтому считаю, что реализовал потенциал, который был на тот момент, процентов на 90.

-Ожидалось, что основная борьба на чемпионате развернется между тобой и польским тяжелоатлетом Эдвардом Зелинским. На Олимпиаде в Лондоне вы показали одинаковый результат, но золото получил поляк из-за того, что он оказался на 130 граммов легче…

-В спорте, как и в жизни, бывают вещи, моменты, которые сложно предусмотреть, предсказать. В Лондоне перед взвешиванием мне до 85 кг не хватало 400 граммов, и я выпил меньше стакана воды. В тяжелой атлетике важно подойти к старту с оптимальным весом. Если не добираешь даже 200-300 граммов, то теряешь силу, особенно в толчке.

Кроме того, там были моменты, связанные со временем выхода на помост. Но винить в этом кого-то я не могу. Была моя ошибка: я в последнем подходе не взял 212 кг. При этом все были настроены так, что я возьму золото для России, для Чечни. Но случился сбой, и я из него сделал свои выводы.

-Во Вроцлаве Зелинский был лишь четвертым…

-Мы знали, что, кроме Зелинского, на чемпионате будут и другие очень сильные спортсмены. Такие, как, например, болгарин Иван Марков, который в конечном итоге и занял второе место в нашей весовой категории. Поэтому я настраивался на жесткую борьбу. Я видел свою цель в том, чтобы выиграть и чемпионат, и у Зелинского, в частности. Зачем? Мне нужно было доказать, что в Лондоне не он у меня выиграл, а я ему проиграл.

-Ты попал на Олимпиаду в 19 лет. Многие специалисты считали, что в силу возраста, неопытности серьезного результата ты там не покажешь. Тем не менее, ты не просто вошел в тройку призеров…

-Отбор на Олимпиаду у меня был крайне тяжелым, и, честно признаюсь, в планах не было золота. Я тогда показывал в рывке 175, а в толчке – 215. Этого результата, по нашим расчетам, должно было хватить, чтобы ухватиться за тройку. Потом на разминке увидел, что, например, иранцы поднимают в рывке 180 кг, и я подумал, что призером Олимпиады мне не стать. Тренеры, однако, верили в меня, и я сделал все, чтобы не подвести их…

-Говорили, что после Олимпиады были проблемы со здоровьем. Так ли это?

-Я не знаю, можно ли назвать это проблемой. Я выступал в Лондоне с воспаленными гландами. Потом, уже дома, мне их удалили. Чуть позже совершил паломничество в Мекку.

 -Как это произошло?

-Каждый мусульманин мечтает совершить хадж. Это – обязанность. Но я никак не рассчитывал, что все произойдет как бы само собой.

Мы с отцом были в гостях у Апти Алаудинова – генерала, заместителя министра внутренних дел. Пили чай, разговаривали. Тут он и сказал, что есть возможность отправиться в Мекку. И то, что я там пережил, превзошло все мои ожидания. Когда ходил по святым местам, испытывал дрожь во всем теле.

Хадж многое изменил. Я уже другими глазами смотрю на жизнь. От чего-то отказался, что-то изменил в себе. У меня такое ощущение, что стал внутренне чище, свободнее… Всех новых чувств, мыслей просто не передать словами.

- «Олимпийское спокойствие», которое ты демонстрировал на чемпионате, тоже оттуда, из «приобретений» последнего времени?

-Не знаю, не задумывался над этим.

-Читал в Интернете, что подготовка к чемпионату у российской сборной проходила не совсем гладко. Кто-то признавался даже, что не мог набрать веса из-за плохого питания.

-Я перед чемпионатом не набирал и не сбрасывал вес. На базе, где проходили последние сборы, были проблемы и кроме питания. Там шли ремонтные работы. Поначалу хотели даже уехать оттуда, но оказалось, что деньги уже переведены, и где-то в другом месте нас просто не ждут. В общем, суета была. Нам не раз отключали воду, не было отопления, хотя температура на улице опускалась до минусовых отметок. Если двумя словами сказать, то условий – никаких.

-А атмосфера в сборной, какая она? Нет разделения – такого, как на улицах и площадях российских городов, — на «своих» и «чужих», русских и нерусских?

-Я в сборной с 2005 года. За эти годы я ни разу не сталкивался с тем, чтобы против меня, чеченца, или представителей других северокавказских народов была какая-то агрессия, любой другой негатив.

Наша сборная – как единая семья. Помочь друг другу в чем-то, поддержать словом и делом – это есть. И есть ровные и равные, хорошие отношения.

-Кто-то из тренеров сразу после чемпионата сказал, что Аухадов переходит в более тяжелую весовую категорию. Это правда?

-Тренерам нет разницы, в каком весе я выступаю. Для них важно одно: принесу я копилку сборной золотую медаль или нет. В какой весовой категории я ее добуду, значения не имеет.

Сразу после Олимпиады я действительно хотел «потяжелеть», но из-за гланд, других проблем не смог этого сделать. Сейчас, чтобы этого ожидания не было, я сказал, что менять весовую категорию не собираюсь. Хотя считаю, что 94 кг – это моя весовая категория.

-Несмотря на то, что там другие соперники, может даже посильнее?

-Я знаю всех, кто там есть. Также я знаю и себя. Мне придется требовать с себя много больше, и я к этому готов.

-После Лондона олимпийцев принимал Президент РФ. После победы во Вроцлаве тебя тут же поздравил Глава Чечни… Это внимание к себе ты ощущаешь постоянно? Или – от случая к случаю?

-Я это внимание ощущаю постоянно. Поддержка идет и от Главы республики, и по линии минспорта Чечни, и от всех тех, кто любит спорт. Не знаю, как у других, но сознание того, что на меня устремлены взоры многих людей, лично меня заставляет делать даже сверх того, что ждут от меня. Это не значит, что я зацикливаюсь на таких вещах. Мне просто приятно от одной мысли, что я что-то сделал, и это увидели.

-Ты в 14 лет выполнил норматив мастера спорта России, в 17 лет стал мастером спорта международного класса, в 19 лет – серебряный призер Олимпиады, в 20 – чемпион мира… Не приходило в голову, что вот, мол, я «самый-самый»? Гордыня не закралась в душу?

-Я думал об этом, и не раз. Совершая молитву, я каждый раз прошу Всевышнего не дать чувству, о котором вы говорите, коснуться меня. И я всегда знаю, что каждый, кто приложит необходимые усилия, сможет достичь того, что и я. Не для того, чтобы кому-то что-то доказать. Но для того, чтобы подарить людям радость победы. Они, люди, помнят не «сталь мускулов», а чувства, которые дарят другие.

 -А ты помнишь день или год, когда понял, что можешь попасть на чемпионат мира или Олимпиаду?

-Когда начал заниматься тяжелой атлетикой, я не ставил перед собой таких высоких целей. Позднее появилось желание принять участие в чемпионате России, Европы среди юниоров, юношей. О чем-то сверх этого даже мысли не было. Ведь каждый рассматривает для себя лишь тот вариант, который ему по силам.

Потом в 2010 году уже мы с ребятами как-то раз заговорили о том, кто и чем дальше будет заниматься. И я в первый раз обратил внимание на то, что кто-то из моих товарищей всерьез говорит об Олимпиаде.

Кандидатов в олимпийскую сборную было много. Моя кандидатура при этом не рассматривалась даже. Тем не менее, неожиданно даже для самого себя, я подумал, что стоило бы попробовать пройти отбор. Сказал об этом тренеру, отцу, и мы эту тему обсуждали больше месяца. И я начал целенаправленно трудиться…

-Ты многого достиг. Как ты сам считаешь, самое лучшее у тебя в жизни уже было, или же все еще впереди, там, за горизонтом?

-Я стараюсь не заглядывать далеко вперед. Нам не дано знать, что будет завтра. Скажу лишь, что я себя настраиваю на следующие чемпионат и Олимпиаду. В принципе, я вижу, что, если я буду поэтапно готовиться, то способен выиграть и там, и там.

-У тебя есть планы на будущее. А у большинства твоих ровесников они есть? В спорте, учебе, труде…

-Мне трудно судить об этом. Но я достаточно часто встречаю тех, кто вроде что-то делает, но не понимает, зачем. Есть те, кто не способны оценить сделанного как ими самими, так и другими. Большинство как бы плывет по течению, воспринимая лишь то, что находится на поверхности.

Я им не судья. Просто хочется, чтобы молодежь научилась распоряжаться своим временем, своими внутренними ресурсами и возможностями, которые предоставляет жизнь. Надо научиться видеть цель, идти к ней. Особенно это важно для ребят одаренных, талантливых. Им нельзя, чего-то достигнув, успокаиваться. Не каждому суждено быть чемпионом. Но в каждой сфере есть высоты, которые нам под силу взять.

-А как ты относишься к тому, что какая-то часть молодежи, мягко говоря, не радовалась победе россиян-кавказцев на Олимпиаде? Или к тому, что некоторые «футбольные болельщики» прилюдно сжигают флаги республик Северного Кавказа?

-Недруги, недоброжелатели, завистники всегда были, есть и будут. С ними надо бороться. Нельзя оставлять без внимания их выходки. Нельзя этим людям позволять делать «погоду» в стране. Что касается конкретных мер, то я не знаю, какими они могут и должны быть.

-Скажи, что испытывает человек, который, стоя на пьедестале почета, слушает гимн родной страны?

-Однозначно — гордость за свою страну. За то, что может быть именно такой – сильной, уверенной в себе. Что и ты причастен к тому, что она именно такая.

Уверен: каждый, кто хоть раз испытал это чувство, не может неуважительно, как-то плохо относиться и к своей стране, и к своим соотечественникам. Не может не любить страну, в которой родился и вырос. Не может не уважать культуру и традиции этой страны, ее регионов.

- Ты относишься к тому поколению чеченцев, которое принято называть детьми войны. Принято также думать, что вы, кроме автоматов и стрельбы, ничего не видели. Ты помнишь их, эти войны?

-Немного, и то смутно, помню конец первой войны. Вторая запомнилась «от и до», прежде всего, бомбардировками, подвалом, в котором укрывались от обстрелов. Когда слышу гул самолета в небе, мне и сегодня немного по себе. Стараюсь не думать о том времени…

-Апти, я знаю, что тяжелой атлетикой увлекается и твой брат, Рамзан. Как у него идут дела?

-Рамзан на два года младше меня. Он – мастер спорта. На мой взгляд, перспективный штангист. У него есть огрехи в технике. Отец пока не смог уделить ему столько же времени, сколько и мне. Думаю, мы сможем скоро исправить это.

-Успехов и тебе, и ему!

Беседовал Саид Эминов, http://kavpolit.com

Обсуждение в форуме

На главную | На титульную