Президентские распри

Парадокс. Но вот уже два десятка лет вице-президент Меж­дународной федерации тяжелой атлетики Николай Пархоменко, борец, пытается учить своих подопечных, как поднимать штангу. А какой прок от такого учения? Конкретный, в тяжелоатлетичес­ком спорте в последнее время наших спортсменов полюбили сплошные неудачи.

Но как же так получилось, что после представительства в ФИХ и ИВФ Николая Лучкина, Константина Назарова и Алексея Медведева оказался «человек со стороны» Николай Пархомен­ко? Почему это могло произойти в стране, где именитых и дос­тойных этой должности атлетов огромное количество?

За год до Московской олимпиады начальник управления единоборств Госкомспорта Николай Пархоменко пригласил в каби­нет двукратного олимпийского чемпиона Леонида Жаботинского и меня как начальника команды штангистов ЦСКА. В моем присутствии состоялась такая беседа:

-    Ты, Леонид, возьми себя в руки и не теряй сознания от услышанного сейчас! Управление при поддержке председателя решило выдвинуть от СССР твою кандидатуру на пост первого вице-президента Международной федерации. Что скажешь, полковник?

-    Спасибо за доверие, Николай Николаевич. Как гражданин и двукратный олимпийский чемпион всегда рад послужить Родине и нашей тяжелой атлетике, - высказался потенциальный кандидат в вице-президенты.

-    Вот и хорошо! А теперь, Леонид, торопись, собирай документы. Партийные и служебные характеристики не забудь под­готовить. Нужно организовать поддержку твоей кандидатуры от различных организаций! Что же касается Госкомспорта, то здесь все в порядке. Представление на тебя за подписью министра готово. Взгляни. Если что упущено, добавим!

Жаботинский с благоговением прочитал документ. Поблагодарил Пархоменко за лестный отзыв о своей особе. Заверил, что будет стараться оправдать высокое доверие.

Попрощались. По дороге в ЦСКА окрыленный Жаботинский говорил мне:

-   Ну, Евгэний, и дела! Это же надо, я возможный кандидат на такое высокое кресло вице-президента Международной федерации! Хочешь, не хочешь, а придется подналечь на изучение английского языка и соревновательные правила! - восторженно рассудил украинский колосс и добавил: - Знай, дружище, Коля Пархоменко наш хлопец, родом, как и я, с Украины, только из Днепропетровска. Молодец, Мыкола! Добрая душа! Не забыл про земляка! Возможно, и тебе поможет. Ты же ему помогал, когда он заочно учился в Омском институте физической культуры.

Жаботинский улетел к себе в родное Запорожье готовить требуемые документы для выборной президентской кампании. Не подозревая, что его никто и не собирался официально выдвигать на высокую международную должность. На деле «добрая душа» и «свой хлопец» Пархоменко оказался двуликим Янусом.

Состряпанное им представление, которое он давал читать Леониду Ивановичу, было фикцией и служило чиновнику Госко­митета СССР Николаю Пархоменко надежным щитом против возможного выдвижения на этот пост великих тяжелоатлетов прошлого века Медведева, Воробьева, Власова. Трудно в это поверить, но от фактов не уйти. Пока великолепная тройка раз­новозрастных богатырей отчаянно спорила между собой и никак не могла мирно договориться, чтобы выдвинуть единственную кандидатуру, возникла борцовская альтернатива.

В результате разногласий в стане самых сильных и авторитетных борцы решили продвинуть свою кандидатуру, то есть захватить власть в свои руки, посадив на тяжелоатлетический трон Николая Пархоменко. В подковерной схватке им удалось одолеть прямодушных и недружных штангистов. Прикрывал задуманную акцию и грязные технологии против тяжелоатлетов олимпийский чемпион по классической борьбе Анатолий Колесов, занимавший тогда в иерархии Госкомитета не последнее место.

Через месяц богатырь из Запорожья, опять же в моем присутствии, передал «добросердечному» Николаю Пархоменко по всем правилам оформленное свое личное дело. Документы, заверенные высокими подписями, скрепленные печатями, тут же по всем правилам украинского землячества обмыли горилкой с перцем, закусив вкусными карпами, закопченными по особому рецепту в Запорожье.

Счастливый Жаботинский, убежденный в благополучном исходе начатого дела, собрал близких друзей. Торжественно им объявил о выдвижении своей персоны на пост первого вице-президента Международной федерации тяжелой атлетики от СССР. Присутствующие радушно, искренне и с радостью поздравили Леонида Ивановича с предстоящим избранием во всемирный руководящий состав.

Незаметно пролетело время. Наступил олимпийский 1980 год. В Москву зачастили эмиссары национальных олимпийских комитетов и МОКа. Приехали также члены Международной федерации по тяжелой атлетике. Делегацию возглавил ее пре­зидент Готфрид Шёдл из Австрии. Заместителем являлся секретарь ИВФ Томаш Аян из Венгрии. Делегация внимательно ос­мотрела олимпийский объект - Дворец тяжелой атлетики в Измайлово. Все без исключения высокие гости остались весьма довольны.

В тот день в моем кабинете начальника и старшего тренера ЦСКА по тяжелой атлетики раздался телефонный звонок. Это

напомнил о себе начальник управления единоборств Госкомитета Николай Пархоменко, который разыскивал Леонида Жаботинского. По случайному совпадению Леонид Иванович находился рядом. Я и передал ему трубку:

-   Здорово, Леонид! Тебе, наверное, известно, что в Москву прилетели Шёдл и Аян?

-   Да! Я в курсе событий, прессу читаю! - ответил Жаботинский.

-   Так вот! Ты как будущий первый вице-президент должен пригласить их в ресторан «Русь». Чем больше вложишь денег в гостеприимство, тем выше будет результат голосования. Даю два дня на раскрутку. А пока делегацией буду заниматься лично. Гуд бай! До встречи!

Поняв свою задачу, кандидат в вице-президенты влез в долги, но достаточное количество ассигнаций на ресторан и дру­жеские подарки набрал.

Николай Пархоменко во всю ивановскую, то бишь днепропетровскую, ублажал международную делегацию. Правда, делал он это за счет сметы Госкомспорта, а Жаботинскому предстояло провести ответственное мероприятие за свой счет.

Загородный ресторан «Русь» в те года числился в разряде высокопрестижных, и попасть туда было не так просто. При­шлось гиганту силы напрячься, подключить свои связи и знакомства, в том числе и в московском «Ресторантресте». Чтобы гости остались довольны, из Запорожья авиарейсом были доставлены в Москву копченые по особой технологии карпы.

Банкетный зал был увешан транспарантами с приветственными текстами на различных языках. Со стен загадочно улыбался маленький медвежонок - эмблема Олимпиады-80. Столы ломились от яств и всевозможных напитков. Богатых иностранцев в ресторанах редко чем можно удивить. И, тем не менее, гости, отведав охлажденного пива, карпа, закопченного по особому рецепту запорожских казаков, пришли в неописуемый восторг.

поднимал кулак с большим пальцем кверху. Что, по-видимому, означало «зер гут». Гости дружно пили за кандидата в вице-президенты. Желали ему здоровья и семейного счастья.

На следующий день Леонид рассказал мне в подробностях, как проходил торжественный тот ужин в ресторане «Русь», о чем с ним говорили Шёдл и Аян, поздравляя со стопроцентным успехом при голосовании в Москве. Видно, усыпляли бдительность щедрого двукратного олимпийского чемпиона по просьбе Пархоменко.

Я спросил Леонида, верит ли он сам в искренность этих заверений? И он мне ответил, что да, верит. На том и разошлись.

До открытия Олимпиады оставалось два месяца. Но никто и никуда Жаботинского не вызвал. А сам он прохождением своего личного дела не интересовался, надеялся, что все свершится без обману. Мне же было известно: подобное выдвижение любого кандидата на такой высокий пост обязательно должно согласовываться в ЦК КПСС.

Но, увы, доверчивый богатырь оказался разменной пешкой в игре, затеянной чиновниками. Во всемогущем Центральном комитете партии вице-президентское дело было оформлено, но не на запорожца, а на Николая Пархоменко. Наведя кое-какие справки через своих друзей, мне удалось выяснить, что действительно никакого официального дела в ЦК на Жаботинского нет и не было в помине. Все его документы остались лежать в Госкомспорте.

Я забил тревогу. Убедил друга обратиться в отдел агитации и пропаганды ЦК, который возглавлял Евгений Михайлович Тя-жельников. Жаботинского он знал лично и согласился принять его без всяких проволочек. И наш кандидат на международную должность переступил порог святая святых, оплот высшей партийной номенклатуры на Старой площади.

Офицер из КГБ любезно встретил легендарного богатыря, проверил документы, проводил в кабинет к партийному боссу.

На вопрос Тяжельникова, что же случилось, запорожец откровенно ответил:

- Дурят меня, Евгений Михайлович, как слепого коня! За болвана держат! Госкомспорт в лице Николая Пархоменко и Анато­лия Колесова попросили меня дать свое согласие баллотироваться в вице-президенты Международной федерации по штанге. Я его дал. Оформил документы со всеми поддержками. Хотел бы знать, где они, под каким сукном томятся?

Тяжельников куда-то позвонил. Вскоре в его кабинет вошел начальник отдела по физической культуре и спорту при ЦК Гон­чаров. На просьбу Тяжельникова прояснить обстановку ответил:

-    Евгений Михайлович! Смею доложить, что кандидатом в вице-президенты от СССР в Международную федерацию тяже­лой атлетики по просьбе председателя Госкомспорта Сергея Павлова выдвигается Николай Пархоменко. О Жаботинском во­обще не было никакого разговора. Хотя, если здраво рассудить, то двукратный чемпион Олимпийских игр по штанге - кандида­тура более предпочтительная. Но, увы, к большому сожалению, время упущено.

-    Вот видишь, Леонид Иванович! ЦК здесь ни при чем. Рад бы помочь, да слишком поздно, - развел руками Евгений Тяжельников, даже не покраснев от вранья.

Всемогущий и всесильный ЦК КПСС, когда очень был заинтересован, молниеносно вмешивался во все дела. Мог вмешаться и по этому делу, но, видно, в данном случае Тяжельников явно не пожелал помочь герою двух Олимпиад. Чиновник чиновнику глаз не выклюет!

Жаботинский слушал - и только диву давался. Надо же! Его обвели вокруг пальца как блеющего ягненка. Кышени вытряхнули. И кто? Какой-то посредственный борец Пархоменко. Да еще земляком назвался. А он тоже хорош, поверил байке бойкого пройдохи-чинуши, уши развесил!

«Но не казацкий это обычай - слезами горю помогать», - подумал полковник Жаботинский и опечаленный ушел из ЦК.

...За неделю до начала Олимпиады-80 выбрали, естественно, не Жаботинского, а, как и ожидалось, его земляка - Николая Пархоменко. Члены президиума федерации тепло поздравили нового первого вице-президента с избранием.

С тех пор много воды утекло. Но вот не так уж давно в Колонном зале Дома союзов проходил рождественский бал олимпийцев. Сердечные встречи. Хорошее застолье, где ветераны вспоминали былое. Много вопросов было задано Леониду Жаботинскому. Подсел к нему за столик Николай Пархоменко, завел разговор о современном положении дел в штанге, о далеко не первых местах национальной сборной команды на Олимпиаде в Сиднее и чемпионатах мира. Посетовал на то, что часто проигрывает Андрей Чемеркин и что нет золотых медалей в других весовых категориях. Волновался за судьбу штанги искренне. Его можно было понять - первый вице-президент ведь!

-    Что будем делать, Леонид? Как исправить положение? - допытывался у олимпийца Пархоменко. Запорожец ответил:

-    Проигрыши российских штангистов считаю временным. Но в какой-то мере, есть в поражениях и доля вашей вины, Николай Николаевич. Да, кстати, как же тогда, Мыкола, в тот далекий год Московской олимпиады получилось? Ты готовил в президенты меня, а выбрали тебя?

-   Много времени прошло, но расскажу тебе Леонид всю правду. Сниму грех с души!

Вспомнил вице-президент о том, как все произошло. И как вызывали его в отдел агитации и пропаганды при ЦК КПСС, озвучил слова Евгения Тяжельникова:

-   Мы, конечно, понимаем, коммунист Пархоменко, что вы на вакантное место в международном ареопаге по тяжелой атлетике будете предлагать кандидатуру Леонида Жаботинского. От имени ЦК не советую этого делать. Здесь замешена большая политика, а наш великий спортсмен участвовать в ней не готов. Так что, уважаемый, выдвигайтесь на должность без всяких там альтернатив. Это приказ партии!

Врал ли Николай Пархоменко своему земляку или был искренним, проверить трудно. Всемогущий ЦК КПСС навечно канул в Лету, но приказ высокого партийного функционера Мыкола выполняет до сих пор. Руководит борец штангистами! И угрызе­ние совести его не мучает.

Хотел было Жаботинский напомнить земляку пословицу «Не в свои сани не садись». Но от критики воздержался, многозначительно промолчал, решив, что после драки кулаками не машут. Да и время смутное. Но я еще скажу свое слово!