Сердитый Храпатый Он завоевал олимпийскую медаль, встав с инвалидной коляски. В олимпийском Сеуле Анатолий Храпатый выиграл «золото».

Анатолий Храпатый – известная личность не только в Казахстане, но и далеко за его пределами. В свое время он работал во славу советского спорта, затем отечественного. За свою спортивную карьеру знаменитый тяжелоатлет завоевал с дюжину самых высоких титулов. Атлет из Астаны многократный победитель первенств мира и Европы, чемпион Олимпийских игр в Сеуле, серебряный призер Олимпиады в Атланте, неоднократный победитель спартакиад народов СССР и Казахстана. ЛИТЕР-Неделя: «Все мы родом из детства», говорил писатель и летчик Антуан де Сент-Экзюпери. Анатолий, я знаю, что оно было у вас далеко не безоблачным… А.Х.: Это так. Когда мне было четыре года, нас бросил отец. Если быть совсем точным, он ушел из семьи, когда парализовало мать. ЛИТЕР-Неделя: И вы остались втроем – мама, которая могла передвигаться только в инвалидной коляске, ваш старший брат Андрей и вы – самый младший в семье. Как удалось выстоять, выжить? Не осталось ли после такого детства чувства озлобленности на весь белый свет? А.Х.: Нет, этого не случилось. Жили мы тогда в селе Владимихайловка Атбасарского района Целиноградской области. Хотя все журналисты, как сговорились, пишут, что я родился и вырос в Атбасаре. Был папа, самый сильный, самый добрый человек для меня, и Андрей. И вдруг отец нас предал – подло, в такую трудную минуту. Но мы выжили. С братом Андреем управлялись по хозяйству, ухаживали за мамой, стирали, топили печь, пилили, кололи дрова. Мы встали с братом плечом к плечу, чтобы только жила мама. Помогали соседи. Так что на этот мир у меня чувства обиды нет. А вот отца до сих пор простить не могу, хотя он потом, когда я вырос, приезжал к нам, что-то объяснял, предлагал помириться. Но хватит об этом, задавайте другие вопросы. ЛИТЕР-Неделя: Как Анатолий Храпатый попал в тяжелую атлетику? А.Х.: Вскоре наша семья переехала в Атбасар. Ребята из нашего класса пришли в детско-юношескую спортивную школу к тренеру Александру Сидорову. До этого – а мне было четырнадцать лет – успел позаниматься полтора года борьбой. Но бросил – не понравилось. На баскетбол, волейбол меня не брали – ростом не вышел. В легкой атлетике бегать надо, а мне этого не хотелось. ЛИТЕР-Неделя: Скажите, а может, это и есть перст судьбы? А.Х.: Слушай, не смеши меня, пожалуйста, «перст судьбы». Да просто в Атбасаре деться больше некуда было. Кстати, весил я тогда всего 33 килограмма, рост был 135 сантиметров. У меня сейчас сыну десять лет, так он меня, тогдашнего, по всем параметрам превосходит. ЛИТЕР-Неделя: Сейчас, глядя на ваше богатырское сложение, рельефную лепку мускулатуры, на ум приходят сравнения с Гераклом. Итак, передо мной человек, который, как сейчас модно говорить, «сделал сам себя». А.Х.: Да нет, все было совсем по-другому. Сидоров строил тренировочный процесс по-своему, оригинально. Почти год он не подпускал меня к штанге. Как и других ребят, которые пришли со мной в ДЮСШ. Мы играли в футбол, занимались общефизической подготовкой. Тогда в советской тяжелой атлетике властвовала железная практика, блестяще опровергнутая Сидоровым и нашей атбасарской глубинкой, – если мальчишка в 13-14 лет начнет серьезно поднимать штангу, то он обязательно свой организм угробит. Сидоров задался целью доказать, что это не так. И сделал это, вырастив в нашей провинции немало талантливых тяжелоатлетов. ЛИТЕР-Неделя: Кого, например? А.Х.: Это мастер спорта Евгений Чернов, с которым мы до сих пор дружим семьями, мой одногодок. Он входил в юношескую сборную СССР, был чемпионом Советского Союза, выигрывал спартакиады народов СССР, чемпионаты Европы и мира. Когда я серьезно занимался спортом, примерно 250 дней в году жил вне Целинограда. В сборной СССР со мной работали уже другие тренеры – знающие, квалифицированные. Но долгие годы Сидоров был «паровозом», лидером в нашей связке. Кстати, ни машины, ни квартиры он мне не пробивал, как это принято сейчас. За жилплощадь спасибо тогдашнему председателю Целиноградского областного комитета по физической культуре и спорту Федору Марьину, с автомобилем помогли в СКА (Алма-Ата). Так вот, поначалу я утверждался в сборной СССР. «Сидоров – провинциальный тренер», неустанно повторяли мне, когда я просил организовать Александру Артемьевичу выезд со мной на зарубежные соревнования. А его не пускали. Однако в 1987 году я смог настоять на своем. Да, долго он был нужен мне, а я ему. Но шло время, я почувствовал, что перерос Сидорова. У нас с ним были дебаты, бесконечные споры, абсурдные ситуации. И настал день, когда я твердо сказал: «Хватит. Надо рвать, хотя это и больно». И мы расстались. ЛИТЕР-Неделя: Храпатый завоевал золотую медаль в Сеуле. Но на следующих Олимпийских играх, в Барселоне, вас не было. Что, потеряли форму?А.Х.: Форма здесь абсолютно ни при чем. Просто помешали плохие отношения с тогдашним главным тренером олимпийской сборной СССР по тяжелой атлетике Василием Алексеевым. До сих пор жалею, что не выступил в Барселоне. ЛИТЕР-Неделя: Причина? А.Х.: Алексеев очень ревниво относится к тем спортсменам, которые могли повторить или превзойти его достижения. А я перед Олимпийскими играми в Барселоне был близок к этому, Алексеев – шестикратный чемпион мира, двукратный победитель олимпиад. Я перед Барселоной был пятикратным чемпионом мира, олимпийским чемпионом Сеула. И время для выступлений на помосте имелось. Вот он и «перекрыл мне кислород». ЛИТЕР-Неделя: В 1991 году поползли слухи, что вы решили уйти из большого спорта. А.Х.: Из-за травмы у меня началась дистрофия правой ноги, в объеме она уменьшилась на пять сантиметров, я не мог на нее нормально наступать, потерял чувствительность. Медики даже говорили об инвалидной коляске. А ведь мне было всего 28 лет. О чем только ни передумал за десять месяцев лечения. Встать в строй помогли процедуры мануальной терапии. ЛИТЕР-Неделя: Анатолий, но ведь и в Атланте все было непросто для вас. Тут уж позвольте мне все это опубликовать. Вы ведь все равно ничего не скажете. Перед Олимпийскими играми в США на допинге попался один казахстанский спортсмен. Наша Федерация тяжелой атлетики заплатила солидный штраф, команду замучили бесконечные комиссии – применяют ли наши спортсмены запрещенные препараты или нет? Между тем Кахи Кахиасвилис, который из Тбилиси переехал в Афины, сменив гражданство, такой процедуре не подвергался ни разу. Специалисты говорили, что вы вообще-то обыгрывали Кахиасвилиса «на одной ноге». Но бесконечные проверки на допинг сильно нервировали вас. Да и чего там скрывать, вам пришлось выступать в Атланте «чистым». Поэтому – второе место и премия в 75 000 долларов. Кахиасвилис благополучно вывел из организма всю «химию» перед Олимпиадой, стал чемпионом и получил свой миллион долларов. Это правда? А.Х.: В отношении премиальных – да, остальное позволь не комментировать. ЛИТЕР-Неделя: Не так давно правительство решило за первое место на Олимпийских играх платить спортсменам по 200 тысяч долларов. Это солидно. Как, если не секрет, одаривали вас раньше? А.Х.: За победу на Олимпийских играх в Сеуле получил 12 тысяч рублей. «Волга» стоила 15 тысяч. Первое место на чемпионате мира оценивалось в пять тысяч рублей, после вычетов на руки выходило около четырех. ЛИТЕР-Неделя: В газетах мы часто читаем, что спортсмены прямо-таки спартанцы, у них железный режим. К несчастью, реальные примеры из жизни говорят, что далеко не всегда это так. А.Х.: Вопрос понял, буду предельно честен. Так вот, с 1978 по 1990 год я курил. ЛИТЕР-Неделя: Сигаретку в день? А.Х.: Да нет, иногда пачки на сутки не хватало. Но потом понял, что это мешает спорту, и бросил. Даже когда был действующим чемпионом, мог позволить себе немного выпить по праздникам. Пиво очень любил и люблю. Особенно в жару. ЛИТЕР-Неделя: После ухода из большого спорта вам доверили пост главного тренера сборной Казахстана по тяжелой атлетике… А.Х.: Об этом чуть позже, сначала скажу, что даже мои проводы из большого спорта спортивные чиновники скомкали. Их «пристегнули» к чествованию футбольной команды «Женис» (Астана), которая стала чемпионом Казахстана. Чемпионский пояс подарили, а он, кстати, даже не штангистский. Что касается моей работы главным тренером сборной Казахстана по тяжелой атлетике, то я принял ее, когда она находилась в кризисной ситуации. Не было достаточно средств, чтобы обеспечить полноценные тренировки даже ведущим спортсменам. ЛИТЕР-Неделя: Так все сразу после вашего ухода из большого спорта рухнуло? А.Х.: Почему сразу? Тяжелая атлетика – это почти непрерывный тренировочный и восстановительный процесс, плюс соревнования. По названным трем компонентам команда давно недополучала. У ребят не было достойных спарринг-партнеров, что очень важно для членов сборной Казахстана при малом количестве соревнований. ЛИТЕР-Неделя: Представьте, что вы космонавт. И взять в полет можно только трех человек. А.Х.: Ясно. Я бы взял с собой в космос свою жену Галю, сына Андрея и дочь Марину, которая родилась за три дня до того, как я стал чемпионом Олимпийских игр в Сеуле. Жена – это единственный человек, который меня полностью понимает, во всем поддерживает. Это она помогла мне победить страшную болезнь, не стать инвалидом. С Галей я познакомился в 16 лет. Она училась в медицинском училище, я – в Атбасарском техникуме механизации и сельского хозяйства. Поженились мы в 1984 году. Большую часть времени я был на соревнованиях, сборах. Писали друг другу письма… Мы их до сих пор храним. В них столько любви, тепла… ЛИТЕР-Неделя: Будут ли в вашей семье еще такие великолепные спортсмены, как вы? А.Х.: Сын Андрей от спорта далек, учится в нашем Евразийском университете имени Гумилева. Дочь Марина еще сама не знает, чему отдаст предпочтение. Но явно не спорту. Быть может, внукам достанутся мои спортивные гены? Беседовал Василий ДАНЬШИН, Алматы, http://www.liter.kz