И это
ему сходило, а почему - скоро станет ясно. Сначала же чуточку отвернем
в сторону. Уже на протяжении многих лет Балдин Геннадий Петрович -
постоянный и весьма активный автор нашего журнала; во времена оны даже
вел в «СЖР» раздел атлетической гимнастики, как патриотично
предпочитали тогда у нас называть культуризм. Но Балдин не только один
из зачинателей бодибилдинга на Руси, но еще и мастер спортивного
массажа, работал с национальными командами, главным образом, по
тяжелой атлетике, также по теннису, с другими. Естественно, ему есть о
чем повспоминать.
Алексей
Сребницкий
Дело было,
помнится, в семьдесят пятом году, в августе, и попал я, можно сказать,
с корабля на бал. Привели меня в Спорткомитет к высокому начальству, я
и собраться толком не успел, как был - в короткой майке-культуристке,
в джинсах с широким американским ремнем. Каюсь: «Извините, - говорю
зампреду, - что я в таком виде...». А он улыбается: «Все в порядке.
Сразу видно - наш человек, спортсмен. Ну, какие виды тебе больше по
сердцу, чем занимался?». О культуризме я уж не стал говорить, называю:
волейбол, плавание, штанга... «О, - слышу, - это как раз то, что нужно,
у наших тяжелоатлетов сбор в Подольске». Через два дня я был уже там.
И десять
лет подряд с небольшим перерывом от штангистов не уходил. А едва ли не
первое рабочее знакомство произошло с великим Алексеевым, Василием
Ивановичем, как его все звали в команде.
Для начала
он смерил меня оценивающим взглядом: «Парень ты вроде бы крепкий,
посмотрим... Ходить-то умеешь?». Я был в полной растерянности. «Когда-нибудь
топтал ногами спину?» - уточнил Василий Иванович и объяснил, как это
надо проделывать - массировать через простыню спину, плечи именно
ногами. Так, мол, эффективнее. Определенный опыт у меня, конечно, был,
все-таки получил какие-то знания в школе тренеров, в инфизкульте, на
специальных курсах лечебного массажа, руки были сильные, но вот
способу, предложенному Алексеевым, не обучался.
Однако же
не боги горшки обжигают. На первую проходку, правда, отправился с
некоторой опаской, поскольку наслышан был о крутом нраве Алексеева. Но
рискнул, тем более, что работал тогда в паре с прекрасным массажистом
Михаилом Подкопаевым.
Без
накладок, увы, не обошлось. Встаю чемпиону на спину, а она ой какая
широкая. Да и пружинит как резина. Нет опоры для рук, держусь за
дверной косяк, топчу, будто глину мешу. Алексеев покряхтывает, сопит,
но молчит, будто даже и удовольствие получает; сдается мне, все идет
нормально, но вдруг мои ноги соскальзывают ему на шею. Все, думаю,
пропал Петрович! Но тут слышу спокойный голос: «Ничего, бывает». И я
снова, с пришедшим вдохновением, принялся за дело. Ну, еще разок
проскользнулся - ни слова упрека. Так и прошел боевое крещение.
Вот ведь до
чего несправедливой бывает иной раз людская молва. За годы работы с
Алексеевым я постоянно чувствовал с его стороны уважительное отношение
и, более того, именно с ним получил отличную школу массажа. Он это
дело очень даже любил, на тренировочных сборах назначал сеансы через
день, не реже, а это всякий раз полтора часа, а то и более. Весил он
порядка 160 килограммов, могучая глыба, было где разгуляться; при этом
любил, что называется, сильный массаж, знал в нем толк и хорошо его
чувствовал. Бывало, массируешь ему руки или ноги, смотришь - а он уже
слегка похрапывает: значит, работа пошла впрок. К сожалению, в бане
нам удалось помассироваться, кажется, лишь один раз, поскольку в те
времена на базах, где проходили сборы национальные команды, не было
подходящих условий. Но это уже другая тема.
Уж сколько
я их, штангистов, отмассировал - не перечесть. А поскольку народ
могутный, то и руки на них набил. Да как! Был и смешной случай. Еду
как-то из Подольска, со сборов, на своей машине, и вдруг на окружной
притормаживают гаишники, уж не знаю за что, вроде бы, и не нарушал.
Один из патрульных цап меня за руку. А я ее тут же напряг, он свою
отдернул, в лице изменившись. Говорит напарнику: «Пощупай». Тот
отшучивается: «Я бы пощупал, ежели б баба была...». Но все же взял
меня за трицепс - и отшатнулся: «Езжай, езжай...».
У
штангистов было железное правило: «С массажистом надо дружить». Но и я
на каждого заводил небольшое досье, ведь народ неординарный, у всякого
свои привычки, даже приметы, а все это, если вдруг что-то не так,
может отразиться на выступлении. Ну вот, скажем, Юрик Варданян.
Максимально сосредотачивался перед каждым подходом, но непременно в
последний момент причесывался - эта процедура приносила ему успокоение.
И вот, надо же - однажды, в самый ответственный момент, дядя Юрика,
его опекавший, куда-то подевал расческу племянника. Тот - вне себя. А
ведь пора уже на помост. На счастье, я за всем следил, и гребешок уже
был у меня в руке. Варданян тут же успокоился и, конечно, взял вес.
Таких
мелочей на моей памяти превеликое множество. Ну вот хотя бы некоторые
причуды Давида Ригерта. Тоже великий спортсмен, которому многое
дозволялось - и по праву, заслуженный человек. Руководство сборной
даже закрывало глаза на то, что Ригерт курил чуть ли не в открытую, он
был, как мне кажется, единственным в команде, кому такое разрешалось.
Так вот, если мне не изменяет память, на мировом чемпионате 1975 года
в Москве Ригерт после первого подхода в толчке травмировал голеностоп.
Через три минуты снова выходить на помост, а мы только-только успели
сорвать с него носок, чтобы сделать замораживающий укол. Сделали - а
носка-то и нет. Ригерт взрывается, хотя сам и отшвырнул его в сторону.
А я подобрал, зная, что у чемпиона свои приметы. Протягиваю ему носок
- и у нашего героя в его вечной тельняшке (тоже примета) враз
переменилось настроение. В третьей попытке толкнул 210 килограммов и
стал чемпионом.
Тот же
Ригерт любил, чтобы ему перед подходом растерли спину. И вот однажды
занялся этим его тренер Рудольф Плюкфельдер, но трет не вдоль, а
поперек. Спортсмен вспылил. И ко мне: «Петрович, иди-ка сюда, выручай!».
Сложный народ, что и говорить, приходилось быть еще порой и нянькой.
Каждый
по-своему понимал, как прийти в комфортное состояние, и что этому
может помешать. Тот же Василий Алексеев, к примеру, с которым у меня,
уж повторюсь, сложились наидобрейшие отношения, терпеть не мог, когда
к нему подходили с освежающим полотенцем, дабы утереть пот с лица. Как
рявкнет: «Ты что это мне кислород перекрываешь?!». И обо всем
следовало помнить, все понимать.
Исраила
Арсамакова помню совсем молоденьким пареньком. Но уже самостоятельным,
самолюбивым. Чемпионат мира 1982 года среди юниоров проходил в
Бразилии. И там один из наших тренеров ну просто доставал спортсменов
беспрерывными советами. Арсамаков терпел-терпел, а потом шепчет мне
доверительно: «Петрович, скажи ему: еще раз ко мне полезет со своими
глупыми рекомендациями - так врежу по фейсу». Куда деваться? Передал
по адресу. Изя, как мы называли Арсамакова, выиграл безо всяческих
советов.
Уже
значительно позже, на Олимпиаде в Атланте, куда я приехал с
теннисистами, снова встретился с Арсамаковым, он вместе с Никитиным
руководил командой штангистов. И Изя - с места в карьер: «Петрович!
Выручай, нам как раз такой массажист и нужен». Как тут откажешь? Жил я,
правда, вне Олимпийской деревни, но потом переселился. Хоть и спал
одно время в коридоре. При новой работе со штангистами испытал
ностальгическое чувство - все-таки привык к этим богатырям.
О многом
можно вспомнить. Об Анатолии Писаренко, с которым тоже после долгого
перерыва повстречались в Атланте. Он не забыл, как в восемьдесят
четвертом приходил на массаж, чуть не плача - дескать, последний шанс
отнимают. Имелся в виду, конечно, бойкот, который наши светлые умы
объявили Олимпийским играм в Лос-Анджелесе. Увы, тогда Писаренко не
довелось поехать в Америку, где золотая олимпийская медаль была ему
практически гарантирована. А вот теперь в США имеет свой бизнес,
преуспевает.
Было также
предостаточно в меру забавных, а иногда и не слишком веселых эпизодов.
Просто детективные истории порой происходили.
На
чемпионате мира в Югославии обратился ко мне коллега из Израиля,
попросил советов по методике массажа. И все ведь понимал, действовал
конспиративно. Первую беседу провели у автоматов с водичкой. Будто бы
пьем кока-колу, о ней же и говорим. Потом, по его приглашению, пришел
к нему в номер, благо жили в одном отеле. Тоже пришлось, на всякий
случай, вести себя, как заправский подпольщик. Иду себе в шортиках по
коридору, напевая под нос «Хэлло, Долли!». В дверь стучусь паролем - 3
раза. Встречают меня двое - мой уже знакомый коренной израильтянин, а
второй - из наших, эмигрант. Ну, право слово, почему бы не помочь
коллегам, а ведь не разрешалось. Очень хорошо поговорили, даже
бутылочку израильского ликера выпили. Кому, в самом деле, от такого
делового общения вред? Ведь официально и у нас в верхах декларировали,
что спорт сближает народы и стоит на службе мира.
По-моему, в
той же Югославии обратились ко мне австралийцы. Поделились своей бедой
- травмированы у них два спортсмена, «тяж» и легковес. Я провел с ними
курс массажа, разумеется, не в ущерб работе со своими. Оба потом
выступили и весьма, по их уровню, удачно. Массировал, разумеется,
бесплатно, но тренеры австралийской сборной в адрес руководителя нашей
делегации прислали для меня небольшие презенты. Скромные, конечно, ну
там майка, сумка, костюмчик, кроссовки, но что-то я их никак не мог
увидеть, пока через тройку дней, набравшись смелости, не потребовал.
Помялись, поотказывались, но все же возвернули. Позже, опять же в
Атланте, один из тех австралийцев, тренировавший уже не сборную
Зеленого континента, а команду островов Науру, Пауль Коф, кинулся мне
на шею со слезами на глазах - ничего не забыл.
А тогда,
после Югославии, на турнире «Панония» в Венгрии, снова подходят
австралийцы, четверо, но не те, прежние знакомцы, а другие: много, мол,
о вас слышали. Мы, времена уже помягчели, позвали их в гости.
Засиделись допоздна, а на заключительном банкете президент
тяжелоатлетической федерации Австралии, вручая мне три подарочных
издания о его стране, заявил громогласно: «За те два часа, что провели
с вами, наши узнали о Советском Союзе больше, чем за всю
предшествовавшую жизнь».
И, видимо,
как следствие, пришло в скором времени приглашение из Австралии -
звали прочитать курс лекций по массажу штангистов, а заодно привезти к
ним на фестиваль «Мумба», собиравший многих выдающихся спортсменов,
двух-трех наших олимпийских чемпионов. Ну, как нередко тогда водилось,
кое-кто из чиновников этим приглашением и воспользовался. А меня не
взяли, сообщив организаторам, будто, мол, заболел.
Да не был я
в обиде, поскольку такое тогда было в порядке вещей. Радовался уже
тому, что удавалось избежать прямых неприятностей. Как говорили встарь
- оргвыводов. Многое, конечно, зависело от стечения обстоятельств и от
того, с кем приходилось иметь дело. Скажем, на Олимпиаде-80 в Москве
американцы подарили мне, как специалисту не из последних, журнал, где
на фото - почти нагие культуристки. Я и просмотреть картинки не успел,
а мужик из службы безопасности тут как тут: «Будем разбираться!». Я
напугался, но сообразил: вручил ему по-тихому памятный значок
Олимпиады-84 в Лос-Анджелесе. Он и не дал делу ход.
С той поры,
если и не дружим, то, во всяком случае, сохраняем приятельские
отношения. Когда в следующем году, в Лилле, классик бодибилдинга и
тяжелой атлетики Дэвид Вебстер порадовал меня двумя своими на весь мир
знаменитыми книгами по истории штанги и культуризма, а литература эта,
поверьте, совершенно уникальна, то вашего покорного слугу никто уже
никуда не тягал. Так у меня и хранятся.
Это я для
нынешней молодежи, которая, верно, и слыхом не слыхивала, и
представить себе не может, в каких условиях жили и трудились их отцы и
деды в былую пору.
"Спортивная
жизнь России", №8, 1998